05.04.2012

Способы смыслового переноса, так называемые «внутренние формы» слов историчны и национальны. В них выражается национальный стиль, дух и миропонимание эпохи, социальной среды. Поэтому чужеязычное влияние особенно резко выступает в тех словесных значениях, внутренние формы или мотивировки которых не находят полного обоснования в семантических свойствах и процессах самого русского языка.

Слово утка в русском языке не подверглось резким семантическим изменениям. В нем не развилось переносных значений и в общелитературном языке. Лишь в специальных языках и диалектах некоторые вещи (например, посуда с длинным носом для приема мочи у больных, не встающих с постели) или приспособления (например, приспособление на борту судна для временного закрепления конца причального каната) по внешнему сходству получили название утки. Тем более немотивированным кажется применение слова утка к обозначению выдумки (чаще всего — газетной), ложного сенсационного слуха. Это — калькированный европеизм в русском языке. Сенсационная ложь у французов — canard, у немцев — die Ente. Ср. в «Вечерней Москве» от 27 сентября 1945 г. заметку «”Газетная утка“ и ее происхождение»: «”Газетная утка“ — это синоним той ”сногсшибательной“ сенсации, которая является основной, движущей силой печати в условиях капитализма. ”Газетная утка“ — весьма широко распространенное понятие: оно вошло и в быт, и в разговорный язык. Но откуда произошло это понятие? Во времена Наполеона в Брюсселе один из тогдашних журналистов (Роберт Корнелиссен) напечатал следующую ”сенсацию“: ”Как велика прожорливость уток, доказывает произведенный над ними опыт. Из двадцати уток взяли одну, разрубили ее на части вместе с перьями и костями и эти куски отдали на съедение остальным девятнадцати. И так продолжали убивать одну утку за другой и кормили убитыми оставшихся в живых до тех пор, пока осталась всего только одна, упитавшаяся мясом и кровью своих подруг“. Вот эта-то ”упитавшаяся“ утка с тех пор и стала синонимом неправдоподобных газетных ”новостей“».